РЕШЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПРОЦЕССА, ИЗВЕСТНОГО В ОБЩЕСТВЕННОСТИ КАК РАССЛЕДОВАНИЕ 28 ФЕВРАЛЯ

18 Haz РЕШЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ ПРОЦЕССА, ИЗВЕСТНОГО В ОБЩЕСТВЕННОСТИ КАК РАССЛЕДОВАНИЕ 28 ФЕВРАЛЯ

События

В 2011 году Генеральная прокуратура Анкары начала расследование в отношении заявителей, которые были военнослужащими в отставке, за их действия во время процесса 28 февраля. В ходе этих расследований, известных общественности как расследование 28 февраля, было составлено обвинительное заключение для наказания заявителей. В результате разбирательства в Высшем уголовном суде заявители были осуждены на том основании, что они совершили преступление, заключающееся в насильственном роспуске Комитета депутатов правоохранительных органов Турецкой Республики, предусмотренном статьей 147 отмененного Закона № 765, или насильственном воспрепятствовании их от выполнения своих обязанностей или поощрения их. Жалоба заявителей на вышеупомянутое решение была отклонена по существу. Заявители обжаловали это решение и просили отменить приговор. Кассационный суд, рассмотрев апелляционную жалобу, также постановил отклонить жалобу заявителей по существу и оставить обвинительный приговор без изменения.

обвинения

соискатели; принцип законности в преступлении и наказания в связи с наказанием за деяние, не составляющее преступления, право на справедливое судебное разбирательство в связи с тем, что незаконные доказательства взяты за основу для осуждения, гарантия законности судьи в связи с тот факт, что судебное разбирательство не проводится в Верховном суде, и принцип непредъявленного суду или наказанию более одного раза за одно и то же деяние.

Оценка суда

A. Относительно предполагаемого нарушения принципа законности преступления и наказания

Суд первой инстанции постановил, что действия подсудимых не подходили для установления результата, не содержали принуждения и насилия и не учитывали доводы властей Российской Федерации о том, что они ушли в отставку добровольно. Однако принято, что преступление не было окончено не полностью или в стадии полного покушения, а было окончено в связи с наступлением вредного результата. Кроме того, защитники подсудимых указывали, что оконченное преступление не квалифицируется как преступление в части (1) статьи 312 Закона № 5237, а деяние, подлежащее судебному разбирательству, не может быть наказано в соответствии с принципом законность и типичность не были приняты.

Суд инстанции установил, что в Директиве и Циркуляре не было сделано никаких явных или неявных уступок военным властям. В мотивированном решении также было признано, что законы и другие постановления, основанные на законах, не уполномочивают какой-либо элемент турецких вооруженных сил отменять демократический порядок.

Заявители возражали против того, что они были наказаны за преступления, которые не имели места, с точки зрения силы и насилия, главным образом, в связи с их действиями в соответствии с законом и требованиями их обязанностей, определенных законом, а не оценками относительно выполнения закона в свою пользу.

В обязанности судов инстанции входит определение объема уголовной ответственности и, соответственно, оценка факта совершения преступления с точки зрения его элементов или соответствующей ему степени наказания. Как требование принципа законности в преступлении и наказании, толкования судов инстанции в рамках этой оценки не должны противоречить сути нормы, в которой определяется преступление и назначается наказание, и должны быть предсказуемы. При проверке, проведенной в рамках исковых требований заявителей, нельзя сказать, что оценки суда инстанции о том, что действия, подлежащие судебному разбирательству, не относятся к сфере исполнения обязанности и что они происходят в условиях состава преступления являются необоснованными, несовместимыми с существом преступления и непредсказуемыми.

Конституционный суд постановил, что принцип законности в преступлении и наказании не был нарушен по объясненным причинам.

B. Относительно предполагаемого нарушения права на справедливое судебное разбирательство

В конкретном случае утверждение заявителей о том, что компакт-диск № 5 является поддельным, основывалось на экспертном заключении и экспертном заключении. В экспертном заключении, проведенном на этапе уголовного преследования, было признано, что компакт-диск № 5 был получен с нарушением положения статьи 134 Закона № 5271, других положений и международных стандартов. Опять же, в экспертном отчете, полученном на этапе судебного преследования, было установлено, что компакт-диск № 5 не был получен в соответствии с вышеупомянутой статьей Закона с точки зрения метода криминалистической информатики.

Статья 134 Закона № 5271 регулирует обыск, копирование и изъятие компьютеров, компьютерных программ и журналов. Оценивая заключения экспертов в мотивированном постановлении, суд инстанции указал, что регулирование статьи 134 Закона № 5271 касается проведения обыска в компьютерах, программах для ЭВМ и журналах подсудимых. Соответственно, суд первой инстанции, заявив о невозможности применения вышеупомянутой статьи в отношении цифровых материалов, представленных сторонами в рамках свободы доказывания, признал, что компакт-диск № 5, представленный заявителем, не был получен незаконным путем. Палата не определила способ получения вышеупомянутого компакт-диска в своем решении об утверждении.

Учитывая разъяснения суда инстанции, на первый взгляд можно понять, что КД № 5 был получен незаконным путем, вышеупомянутый КД и документы в его составе.

Нельзя сказать, что оценка доказательств, полученных незаконным путем, производилась.

Суд инстанции также удостоверился в достоверности документов на компакт-диске № 5, проверенных теми, чьи имена или подписи в блоке подписей, представленные более чем одним заявителем, отправлены из государственных учреждений, таких как официальные учреждения, такие как Генеральный штаб. Генштаба и Генерального секретариата КНБ, а также документы, представленные самими подсудимыми, объявили, что подтвержденные дела будут приняты в качестве доказательств. Он заявил, что таким образом в качестве доказательств будут использоваться документы, подлинность и достоверность которых не вызывает сомнений.

Кроме того, усматривается, что в постановлении об утверждении Уголовной палаты Кассационного суда дана оценка тому, что документы в составе КД, основанные на фактических основаниях и не являющиеся по существу решающими доказательствами, принимаются в качестве основание для решения. В результате, учитывая мотивировку решения суда инстанции и соответствующую оценку Палаты, было понято, что вышеупомянутые доказательства не являются единственными и не имеют решающего значения для заявителей.

Конституционный суд решил, что право на справедливое судебное разбирательство не было нарушено по объясненным причинам.

C. Относительно предполагаемого нарушения заверений судьи

В седьмом пункте статьи 148 Конституции регламентировано, что начальник штаба, командующие сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами будут предстать перед Верховным судом за преступления, совершенные ими при исполнении служебных обязанностей. Ясно, что такое расположение порождает гарантию законного судьи.

Было заявлено, что судебное разбирательство должно быть проведено в Верховном суде, а ходатайства о принятии решения о неподсудности были рассмотрены 09.03.2013. В этой оценке подчеркивался характер преступления и признавалось, что действия, приписываемые подсудимым, не были связаны с их обязанностями в соответствии с положением статьи 148 Конституции.

Однако суд первой инстанции определил, что в соответствии с пунктом седьмым статьи 148 Конституции начальник штаба, командующие сухопутными войсками, флотом и военно-воздушными силами будут предстать перед Верховным судом за преступления, связанные с их обязанностями и толкуемые выражение обиды, связанной с их обязанностями. В этом контексте он подчеркнул, что некоторые преступления не могут быть предметом обязанностей государственного должностного лица и не могут считаться совершенными в связи с его обязанностями. В рамках вышеуказанных определений суд инстанции указал, что для признания преступления совершенным в силу служебного долга должна существовать причинно-следственная связь между действиями, подлежащими судебному разбирательству, и служебным положением, эти действия должны быть связаны с служебным положением. обязанность и должно совершаться с использованием возможностей, предоставляемых обязанностью. В результате суд первой инстанции признал, что, хотя очевидно, что преступление, подлежащее судебному разбирательству, было совершено с использованием удобства, преимущества и возможности, предоставляемых обязанностью, нельзя сказать, что оно было совершено в рамках обязанности.

В данном случае необходимо определить, дают ли суды инстанции вышеуказанные оценки конституционным нормам, регламентирующим обязанности Верховного Суда, с учетом замечаний Конституционного Суда по данному вопросу. Данное определение сделано с учетом толкования Конституционным судом состава преступления, предусмотренного статьей 148 Конституции, как использование полномочий, связанных с выполнением служебных обязанностей, и полномочий, вытекающих из служебного положения, с нарушением законодательства.

В этой интерпретации Конституционного Суда использовались два критерия. Согласно первому критерию для установления служебной связи деяние, подлежащее уголовному преследованию, должно быть связано с работой или деятельностью, которые должны рассматриваться в рамках его служебных обязанностей в соответствии с законодательством государственного должностного лица. Второй критерий заключается в том, что действие, связанное с заданием, совершается с выходом за рамки законодательства, связанного с выполнением задания. В конкретном случае было установлено, что толкование судов инстанции и Уголовной палаты Кассационного суда о том, что преступление не связано с исполнением служебных обязанностей, не является нарушением юридической гарантии судьи.

Конституционный суд решил, что право на справедливое судебное разбирательство не было нарушено по объясненным причинам.

D. Относительно предполагаемого нарушения принципа непричастности к судебному преследованию или наказанию более одного раза за одно и то же деяние

Показания свидетелей и потерпевших, документы и цифровые документы учреждений, возникшие после принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела по конкретному делу, носят характер новых доказательств. Учитывая, что некоторые из этих доказательств появились незадолго до начала расследования, было понято, что повторное судебное разбирательство по делам, в отношении которых принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела, возникает в связи с обнаружением новых доказательств, и эта ситуация представляет собой одно из исключений из вышеупомянутый принцип.

Более того, пункт (2) статьи 172 Закона № 5271, действовавший на дату происшествия, не запрещал обращение в суд в случае обнаружения новых доказательств после принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела. Согласно пункту (6) статьи 173 вышеуказанного Закона, действовавшему на момент происшествия, законодатель ранее преследовал уголовную ответственность за подачу публичного иска даже при наличии новых доказательств.

Это зависит от противоположного решения суда по тяжким уголовным делам, который отклонил возражение против решения о том, что не было места для судебного разбирательства. Хотя принцип не быть судимым или наказанным более одного раза за одно и то же деяние включает в себя право не подвергаться судебному преследованию или преследоваться более одного раза, учитывая тот факт, что решение 12-го Стамбульского суда по тяжким уголовным делам от 19.07.2013 г. до начала судебного заседания нельзя сказать, что недостаток был устранен незаконно.

По объясненным причинам Конституционный суд решил, что принцип недопустимости повторного судебного разбирательства или наказания за одно и то же деяние не был нарушен.